Я меч, я пламя! - Страница 49

– А какие кристаллы вы хотите исследовать?

– Это будем решать потом, Олег Владимирович. Вы наш руководитель, вам и решать. Если вас заинтересовало это предложение, я переключу вас на директора, чтоб вы с ним обсудили остальные вопросы.

– Если вам не трудно, буду признателен.

– Алла Владимировна, если можно, соедините Олега Владимировича с директором.

Лосев появился у них на работе всего пять дней назад, но сразу внес свежую струю в ее мучения с резиновой конструкцией. К его приезду оптимальное местоположение штырьков было определено, но их количество существенно перевалило за десять. Во-первых, он предложил заменить рядом стоящие штыри с одинаковым потенциалом на полоски, чем существенно уменьшил их количество. Во-вторых, высказал совершенно здравую мысль, сколько с резинкой не играй, лампы не получится, надо пробовать в металле, тем более что у них все под рукой, производство катодов, штырьков, каких душа пожелает, и стеклодувы есть, любой баллон можно изготовить.

Устройство первой опытной стержневой лампы вышло таким.

Нитевидный катод, покрытой оксидным слоем, с двух стоpон от него расположены металлические полоски-пластины первой сетки. Электроны эмитируются в промежутки между пластинами первой сетки, формируя два ленточных пучка. Фактически первая сетка служит экраном, переправляющим электроны в пучок. Далее, с обеих стоpон каждого из двух ленточных

электронных пучков, находятся стержни второй сетки, затем стержни третьей сетки соединенные с катодом и создающие минимум потенциала для подавления

динатронного эффекта, далее полоска анода, на которую попадает электронный пучок. По бокам анодной полоски – стержни экрана соединенные с катодом,

обеспечивающие направление всего электронного пучка на полоску анода.

Поскольку расстояния и потенциалы электродов подобраны так, что образуется

электростатическая линза, фокусирующая электронный поток в точку между

стержнями второй сетки, то колебания напряжения на ней, существенно влияют на прохождение тока. Сразу был понятен недостаток такой конструкции. Токоотбор в направлении анода будет значительно больше, чем в направлении полосок первой сетки, что будет приводить к большему износу катода. Несмотря на этот недостаток, размеры, стоимость и экономичность новых ламп была несомненным достоинством, и Оля обосновано надеялась, что новое изделие вытеснит лампы с навитой сеткой в тех приложениях, где их можно будет заменить стержневыми пентодами.

Второй несомненный плюс заключался в том, что практически на том же оборудовании с небольшими изменениями можно было в разы поднять выпуск ламп и уменьшить их себестоимость.

– У вас, Олечка, с первого раза получились характеристики классического пентода. От всей души поздравляю. Честно говоря, сам не верил что такое возможно. Но я уже придумал, как можно по-другому расставить стержни, – Лосев увлеченно начал демонстрировать на их аналоговом компьютере новую схему потенциальных полей. Видно еще вчера палки двигал под мембраной, пока я бегала к стеклодувам, стержни в баллон заваривала и воздух откачивала, подумала Оля.

– У нас получились. У нас, Олег Владимирович, без вас, я бы образец еще месяц собирала, и штырьков бы двадцать всунула с распайкой, которую трудно выполнить. Посмотрели бы все на это и сказали, трудозатраты те же, выпуск ламп не вырастет, не время, товарищ Стрельцова, твоим лампам, будем выпускать те, что освоили. Так что готовьтесь к докладу, я пойду наше начальство проинформирую, думаю, сразу смотреть прибегут.

– И не подумаю. Вы автор – вы и докладывайте.

– Вы начните, все-таки вы начальник, под вашим руководством и непосредственным участием проходил последний этап, а дальше дадите мне слово. Хорошо? – Не слушая ответа, Оля стремительно убежала в административную часть здания искать директора и главного инженера.

Ее отношения с Лосевым складывались нормально. С первого взгляда она поняла, что Олег Владимирович это реинкарнация лорда Кавендиша. Даже внешне он был на него похож. Такой же худой, неразговорчивый и углубленный в себя. Единственное отличие заключалось в том, что если лорд Кавендиш не считал даже нужным информировать других о своих открытиях, то Олег Владимирович делал это с удовольствием. Он сразу собрал часть приборов и начал что-то измерять, записывая результаты в большую тетрадь, с которой никогда не расставался. Только лично познакомившись с ним, Оля поняла, как можно остаться без работы, в Ленинграде, имея такие знания и опыт. Она сразу запретила девчонкам-лаборанткам тревожить Олега Владимировича, когда он работает. Но какая женщина поверит в дружеское расположение другой женщины? Ее добрый совет был воспринят как узурпация отношений с начальством, и с такой несправедливостью тут же начали бороться. Правда, после того как первая нарушительница выбежала от Олега Владимировича в слезах, все стали ходить возле него на цыпочках. То богатство русской речи в его исполнении, которую слышала и остальная часть женского коллектива лабораторий, лучше всего охарактеризовала пострадавшая, после того как выплакалась,

– Лучше бы обматерил, чем такое говорить.

Все обязанности начальника выполняла дальше Оля, Олег Владимирович воспринимал это как само собой разумеющееся, для него было главное, чтоб его не трогали и не отрывали от исследований. Так он понимал свою должность, но когда его просили помочь, никогда не отказывал, забрасывал свои измерения и уделял столько времени, сколько было необходимо для решения проблемы. Заслуга в том, что появилась пробная лампа выполненная в железе, была целиком его. Когда дело доходило до тонкостей, Оля понимала, что не знает как быть дальше, каким припоем паять, из какого материала что делать, в какой последовательности выполнять операции, все то, что дается только многолетним опытом. Но училась быстро, как будто вспоминала что-то знакомое, но основательно забытое.