Я меч, я пламя! - Страница 9

Выйдя из библиотеки, она направилась домой, варить суп и перерабатывать информацию, пытаясь выстроить из обрывков цельную картину. Каши на всех, она наварила еще с утра. Заодно нужно было посмотреть на обстановку, не появилась ли уже милиция, жаждущая с ней пообщаться. Поев луково-картофельного супа на постном масле и закусив ячневой кашей, Оля решила, что нужно более серьезно относится к запросам растущего организма. К сожалению, пока приходилось обходится тем, что было в доме. А там было немного.

Цельной картины пока не появлялось, но все связанное с физикой и математикой вызывало ощущение чего-то родного. Значит, будем поступать в университет на физфак, подытожила Оля, а там разберемся. Она уже чувствовала, что это не самое трудное из того, что ей предстоит сделать в ближайшее время.

Выйдя во двор, она пошла к местным старушкам посмотреть в газету, которую читала вслух единственная грамотная на всю их компанию, и узнать последние местные новости. Пока никто ничего нового не знал, старушки обсуждали соседей. На просьбу Оли дать ей почитать газету, все отреагировали открытыми ртами.

– Ты ж никогда не читала газет, Оля

– Не знаю, что со мной делается, баба Катя, после больницы, так и тянет газету почитать. Может, у меня с головой что-то случилось.

– Ничего девочка, бывает и хуже. Заодно газетку нам дочитаешь, а то Томочка устала уже.

– А Ростика не видели?

– Не видели и слава Богу, сдался тебе тот Ростик.

– Я люблю его, баба Зина.

– Ничего пару раз еще головой ударишься, разлюбишь, хотя, кто его знает, по разному бывает. Давай, читай уже.

Почитав газету Оля наткнулась на короткое сообщения что нарком иностранных дел Литвинов вылетел с официальным визитом во Францию. Череда мыслей и воспоминаний замелькали калейдоскопом, и в голове закружилось. Договор с Францией, с Чехословакией, Мюнхенский сговор, война, в ее голове выстраивалась хронологическая картина событий.

– Что с тобой, Оля?

– Все хорошо, голова закружилась.

– Да, тяжело тебе с непривычки читать, раньше то не пробовала, иди отдохни, мы без тебя остальное почитаем.

Их компания уже начала собираться во дворе. Сегодня в парке, на танцевальной площадке играл оркестр, такое событие никто не пропускал, погода была отличной, но немного парило, ночью обещали дождь.

Дефилируя по парку в ожидании оркестра, Оля пришла к выводу, что построенная логическая схема нуждается в последнем элементе, персонаже из поселка возле старого карьера. А то нехорошо выйдет, начнет милиция искать, никого не найдет, и может возникнуть недоверие ко всему ее рассказу. А дело ведь надо закрывать, начнут обратно Олю на допросы тягать, мешать ей, а уедет, в розыск объявят. Значит ее задача состоит в том, чтоб это дело было закрыто, виновные наказаны, а материальные ценности возвращены семье. Не все, конечно, кто их там считал, но хоть некоторые, все ж подспорье будет в трудные времена.

Перебирая в памяти всех знакомых в поселке, Оля радостно улыбнулась. Она уже знала, к кому пошел вчера утром Ростик, после того как они расстались.

***

Следователь в должности младшего комсостава Петр Цыбудько, курил папиросу на лестничной площадке и радовался, что он просто входит в группу занимающуюся этим делом, а руководит ней, его непосредственный начальник следователь в должности среднего комсостава Илья Шапиро. Дело, на которое они выехали в субботу утром, обещало быть крайне неприятным. Начать с того, что жена убитого, отправив дочку в больницу, наотрез отказалась покидать квартиру, несмотря на то, что пролежала всю ночь, связанная на полу, а перед этим достаточно сильно получила по голове. Она сразу начала названивать по телефону, затем подозвала к телефону Илью и дала ему трубку. По тому, как вытянулся в струнку с телефонной трубкой в руке Илья, нетрудно было догадаться, что особа, с которой он общается весьма представительна, а значит, дело будут держать на контроле. Вот пусть он и отдувается. После разговора, Илья запретил делать обыск в квартире, аргументируя это тем, что у них нет санкции прокурора, и ограничится поверхностным осмотром места преступления. Петро и не подозревал, что для обыска квартиры, где произошло убийство, нужна дополнительная санкция прокурора, за все пять лет работы в милиции он как-то обходился и без нее, но начальству виднее. Осмотрев квартиру и три взломанных тайника, узнав должность и зарплату покойного, Петро прикинул, что даже того, что он увидел в квартире, достаточно, чтоб завести на покойника уголовное дело, поскольку на свою зарплату купить он этого не мог. А что бы они нашли, разреши им устроить в квартире полноценный обыск, об этом Петро и думать не хотел. Поэтому ни жалости к покойнику, ни особой неприязни к его убийце, Петр не испытывал. Его больше занимали несколько головоломок этого дела, которые не ложились в логический ряд.

К примеру. Все мокрушники которых он видел за эти пять лет, после того как убили хозяина, никогда бы не оставили живых свидетелей, и милиция нашла бы не один, а три трупа на этой квартире. Более того, у жены и дочери, руки были примотаны к туловищу, а у хозяина туго связаны за спиной на кистях и локтях. А это означало, что убийца позаботился даже о том, чтоб не калечить хозяйку и дочку.

Петро только закончил осматривать лестничную клетку и опрашивать соседей. Доложив Илье о том, что узнал, он, куря папиросу, раздумывал над второй несуразностью. Старушка соседка, сидевшая весь прошлый вечер во дворе, божилась, что ни до, ни после убитого никто подозрительный в подъезд не входил. Около шести вечера из подъезда выбежал подозрительный молодой человек с сумкой в руках, который несколько раз за последние дни попадался ей на глаза, при этом, заходил в этот подъезд в разное время. Осмотрев черный ход, Петро пришел к выводу, что преступник, или преступники попали в подъезд через него.